Давно уже отгремели залпы самой жестокой в истории человечества войны. Прошло с тех пор 69 с лишним лет. Люди моего возраста – дети войны и старше - помнят те ужасы: голод, холод, потерю близких и родных, отдавших жизнь за нашу теперь достойную жизнь. Из современного поколения (как я думаю), кто-то чтит, помнит дедушек, прадедушек, бабушек, прабабушек. Есть, к сожалению, те, для которых это уже не священная дата. Поэтому им нам чаще нужно писать о том, какой ценой далась нам Победа. Давно уже намеревалась написать о своей маме Сылбаковой (Акуловой) Анастасии Васильевне и о тех людях, которые в тяжелые военные, послевоенные годы трудились, как ни банально это звучит, на благо родины. Они давно ушли из жизни, как многие тысячи и тысячи людей страны – остались незапомнившимися неизвестными. Маму по-алтайски звали Jашмайка за ее маленький рост родилась в урочище Куваш в семье бедного алтайца. По воспоминаниям дяди, родного брата мамы С. С. Чалыева, у них в семье было шестеро детей. Судьбу оставшихся братьев и сестер она не знала. С четырех лет (или раньше) она осталась сиротой, ее воспитал очень уважаемый и мудрый наш дед Баба (Василий) Акунов, отличный охотник, табунщик колхоза. Совсем с юного возраста мама трудилась в колхозе свинопасом и выполняла разные подручные работы. В возрасте 18-и лет она вышла замуж за вдовца Тыйрыка Сылбакова, у них родилось шесть детей, некоторые не дожили до наших дней, умерли в младенчестве. Так что нас осталось четверо. А у отца был еще сын Василий от предыдущего брака. Окончив четыре класса, он также всю свою жизнь посвятил колхозу, затем и совхозу. После женитьбы мама и папа работали пастухами – пасли бруцеллезных коров, питались зараженным молоком, которое кипятили до желтизны. Потом приняли отару грубошерстных овец, в стаде были и дойные козы. Жили страсть как бедно, доили овцу или козу, пока никто не видел из начальства. Я родилась в страшно голодном 1944 году. После 5-и дней после родов мама вместе с другими колхозницами пололи колхозную свеклу. Им отводилась норма за трудодни. Сейчас это поле в Барагаше «Новая улица» около фермы. Мы — младенцы, как рассказывали, завернутые во что попало, лежали в зарослях крапивы. По воспоминаниям тети Раи Кохиной (Акуновой), щечки младенцев выгорали на солнце до красноты. Она где то на ферме украдкой достала сметану и мазала нам щеки. Отец наш умер в 1949 году. Это все равно были очень тяжелые времена, голодные годы. После смерти отца мама осталась с нами, тремя детьми. Отару она не бросила, а продолжала трудиться со своей сестрой Таркрашевой Jеен и с приемным сыном Сылбаковым Василием. У отары можно было кормиться падалью, потому что сена до весны не хватало. Скотина слабела, дохла от голода. В колхозе и в помине не было тягловой техники, кроме кляч- лошадей. Каждое утро зимой эти две женщины на санях должны были возить сено с дальних логов. Это хорошо в том случае, если стогов не заметало, не было сугробов. Бывали такие суровые зимы, что ни на санях, ни верхом не проедешь, чтобы добыть сено. Помнится год в начале 50-х – глубокий снег, сугробы, метели. Мама с Таимкой- Jенем посадили меня верхом на лошадь и привязали за хомут веревкау с охапкой сена. Пустили меня впереди отары, а сами под Курзунский перевал пешком погнали отару до стога. Позади этой «вереницы» на санях с груженным сеном ехал братик Адучи (Валера). Он правил лошадью до злополучного стога, чтобы проторить дорогу. Приехали до места, а там снежный бугор. Женщины откапывали стог, а мы с братиком кое-как погнали овец обратно на стоянку, где теперь стоит маральник. Утром опять поехали за сеном. Грустная картина. Они ежедневно выполняли тяжелейшую, непосильную работу, тем не менее не помню их злыми, расстроенными, а наоборот звучали шутки, песни, смех. После смерти отца нам очень помогал дед Акунов Баба - Василий Андреевич – как его с уважением величали русские односельчане. Он слыл отличным охотником, где дичь добудет, в хороший день белок, с наступлением весны - сусликов и кротов. Все это для нас, детей, казалось отличным деликатесом. Мех и шкуру зверей дед сдавал и в редкие дни радовали нас сахаром и мукой. Чуть лучше стало жить, когда открыли МСТ и организовали совхоз, появилась какая-то техника. За долгие годы чабанства наша мама работала с такими женщинами-труженицами, как Тупикова Татьяна Платоновна, Воробьева Прасковья Илларионовна, Нашарова Накса Кондратьевна – трудолюбивыми, ответственными, дюжими до изнеможения. Окот, стрижка, снегоуборка, сеноуборка - все в ручную. Они все не дожили до лучших времен. Никаких заслуг, паев, квартир. Выполняли планы: на 100 овцематок получали по 110 ягнят. Только грамоты и какие-то подарки. Самым крупным подарком маме была швейная машинка и еще медаль за «Освоение целинных и залежных земель». Так они прожили, пережив все невзгоды, наши барагашские женщины. Когда я закончила педучилище в 1965 году, мама ушла с отары. В последние годы работала техничкой в конторе, в то время ее зарплата составляла 10 рублей. З. Сылбакова, ветеран педагогического труда с. Барагаш
