Наверно, не напрасно сказал такие проникновенные слова Игорь Шаферан, и с такой нежностью и болью пела Валентина Толкунова. Когда-то и мне выпало счастье спеть своим односельчанам это замечательное произведение искусства. Посредством таких песен о войне я выражаю боль и страдание людей, которые достались нам, и взрослым, и детям. В фильме «Катынь» режиссера А. Вайды есть кадр прощания дочери с отцом, который уезжает на фронт. Она кричит: «Папа, папа!» и плачет. А я вспомнила свое – вокзал, перрон, стоящий на путях поезд, а вокруг ревущие, плачущие люди. Гремит музыка, кто-то играет на гармошке, кто-то поет. Раздается свисток паровоза. Это означает, что надо производить посадку. Постепенно трогается поезд. А я плачу, приседаю, снова встаю и громко кричу: «Папочка, миленький, не уезжай!» Разве можно было понять детскому сердечку, что грянула огромная, жестокая война, и что Родину надо защищать. Разве я знала, что все кончено, и поезд увозит навсегда моего дорогого папочку, а он стоит на подножке вагона, машет фуражкой. Это было в Бийске в 1941 году. В моей памяти он остался таким: высокий, стройный, всегда подтянутый и опрятный. До блеска начищенные хромовые сапоги, в кожаном красивом пальто. А когда уезжал в рейс, надевал высокие краги, так назывались кожаные перчатки. Он работал шофером, возил грузы из Бийска до Монголии по Чуйскому тракту. Что-то не заладилось у моей матери с моим родным отцом Геннадием Степановичем (кстати, музыкантом с консерваторским образованием, работал в Бийском драмтеатре художественным руководителем, заведующим музыкальной частью). И она решила уйти, сняв комнату в переулке Биржевом. Дом был большой, с пятью комнатами, палисадником, большим подворьем и хозяйством: корова, коза, куры. За всеми этими животными ухаживала мама Катя. Семья была большая – 3 взрослых сына, - дядя Гриша, дядя Леня, дядя Шура, тетя Таня и мой папа Василий Алексеевич. Это много позже я узнала, что он мой второй отец, когда я закончила 7 классов, и надо было поступать учиться дальше. Я хочу сказать, есть ли на земле люди, которые так любили меня, как родную. Боготворили все мои шалости. Рядом стоял дом для военных, там были дети, и я знала, что у них нет огорода. Я могла нарвать овощей и отдать в этот дом детям, отдать все елочные игрушки, куклы, которые мне привозил папа из рейса. Мне прощали все, благодаря папе, его доброте. Но счастье длилось совсем недолго. До начала войны оставалось совсем немного времени и весной папа увез меня к бабоньке в Барагаш. Но вернулся очень быстро, опять забрал в Бийск, так я и проводила отца на фронт. Я очень сожалею, что не остались его письма, где он обязательно называл меня родной, дорогой, обещал обязательно вернуться и забрать опять в Бийск. Но увы! Не суждено было вернуться домой. Слишком далеко забросила его судьба – к границам Болгарии, Румынии и южной Украины, где погиб от рук бандеровцев. Об этом нам рассказал его напарник Нечунаев. Он здешний, жил в Шаргайте, Шебалино. Видел лично, как отца убивали, а он ничем не мог помочь против такой банды. Ему самому как-то удалось выбраться из этого пекла, а у меня до сих пор болит сердце, глядя на фотографии папы. Может быть, не пришлось бы пережить столько обид и безжалостного отношения со стороны некоторых людей, но мне повезло. Я настойчива, терпелива, научилась доводить начатое до конца, добиваться всего самостоятельно, не ждать помощи ниоткуда, не кланяться, не унижаться ни перед кем. Этому же учила своих детей и тех, кого учила на работе на протяжении многих лет. Но, какой бы я ни была крепкой и стойкой, боль за все прошлое, босоногое военное, голодное детство осталась до сих пор. Почему я, малое дитя, осталась без заботы и опеки государства? Ведь мать и отец были на фронте, а я со старой, больной бабушкой. Потом, будучи взрослой, я узнала, что нам из части, где служила мама, шли деньги, а их брал кто-то другой? И все еще до сих пор остается в памяти то трудное военное детство. Я сейчас помню – когда пошла в 1 класс, одела на ноги боты 36 размера, а внутри туфли на высоком каблуке, а на ноге два шерстяных носка, чтобы боты не спали с ног. И так было у всех без исключения. Взрослые работали от темна до темна, дети рядом с ними. Кто поверит сейчас, что шестилетним ребенком сеяла с дедушкой хлеб, когда он еще был жив. Полола хлеб, собирала колосья, подвевала зерно на току. И это было. Может быть, поэтому я до сих пор не уважаю праздношатающихся людей, проще сказать – бездельников, ленивых. Молодые люди, любите жизнь! Она досталась вам в наследство от наших отцов и матерей мирная. Берегите Родину, будьте честными, учитесь, будьте справедливы по отношению к себе и другим, любите и уважайте труд. Берегите мир, будьте счастливы во все времена! Л. Никитина, с. Шебалино На снимке: мой отец Василий Алексеевич
