Не смыкала наша Родина очей… (из воспоминаний Л. А. Чирковой) Лидия Александровна Чиркова родилась в селе Усть-Мута Усть-Канского района. Работала заведующей избой-читальней колхоза имени Сталина с. Камлак с 1943 по 1953 годы. О добросовестном труде этой женщины говорят многочисленные грамоты - "За умело поставленную просветительскую работу", "За честный труд, активное участие в общественной жизни", " За активное участие в коммунистическом воспитании трудящихся" и многое другие награды. Щедрость души и её сила - в стремлении дать что-то людям, принести пользу, оставить добрый след в душе каждого, с кем приходилось общаться Лидии Александровне. Каждый человек - свидетель своей истории. Наша юность стала очень рано смотреть на жизнь взрослыми глазами. Прошло четыре года после Дня Победы. Судьба забросила нашу семью в село Камлак. Муж по зову партии принял колхоз имени Сталина. Если верить старожилам, то с поля брани не вернулись около 80 мужчин. Их жены и матери оплакивали своих дорогих, на работе от зари до зари. Акула - война поглотила не только жизни людей, но армаду богатства страны. Надо бы отдохнуть, ведь конец войны. Но не тут-то был! Надо восстанавливать все- все, на что не хватило женских рук. Молодой председатель 26 лет много не знал, но умный от природы, цепкий ко всему, дело повел по-своему. Он собирал на совет стариков: где лучше построить скотный двор, кошару, какие земли, чем засеять. Все это обсуждалось на правлении и общем собрании. Контора и ограда полным-полна народу. "Шас Дуська да-ас ему! - говорит кто - то. И Дуська до петухов критикует Чиркова. - Давай сбежим отсюда, это же ад кромешный. - Никак нельзя. Не переживай, колхозники учат меня правильно работать. Самое трудное время для нашей семьи - это жизнь в Камлаке. Чирков 13 лет не был в отпуске. А работы - тьма. Бескрайние хлебные поля, сенокосные угодья, дойные гурты, свиноферма, плантации хмеля и плодового сада, 11 пасек, лесоповал (кубы), овощной огородище, подряд на строительство дороги (на Барагаш). Летом в очередную страду, наезжали уполномоченные. Жили у нас, надоели, как черти, своя семья большая. Когда смотрю кинофильмы про деревню тех времен, не могу удержаться от слез - в них много правды. Эти послевоенные годы колхозники жили еще очень трудно. Одежда износилась, хлеба на трудодни дают мало, так же рано надо вставать и работать и работать. Так же продолжают сдавать шерсть, молоко, яйца, шкуры животных. Вместо натур оплаты часто получали облигации займа на восстановление народного хозяйства. Дети военных лет не знали игрушек, тихие, ласковые, послушные. У некоторых из них обувь перевязана веревочками, вместо пальто кацавейки со взрослого плеча. Зря колхозники не принимали меня в колхозницы. И типун тому на язык, кто скажет, что председателева жена просидела в библиотеке 10 лет, как у Христа за пазухой. В 50 - е годы работник идеологического фронта научился косить траву, букетировать кормовую свеклу, пешком шагать гектары, рассаживая кукурузу в гнезда квадратов, успевать накладывать зеленку на таски для силосной ямы, ночью при луне скирдовать снопы или на току работать у зерноочистительной машины. Можно прокатиться дня на 2 на сеялке или бессменно раскладывать разрезанные снопы на обмолотную ленту комбайна. Еще надо успеть выпустить "Боевые листки", стенгазету, провести обзоры книг. К каждому празднику я одна писала лозунги на огромных транспарантах. Научилась вязать снопы за жнейкой. Страх не успеть составить снопы в суслоны заставил быстро познавать и это. В общем, в этой деревне я хорошо познакомилась с крестьянской жизнью во многих её ипостасях. Передо мной были люди непосильного труда - настоящие герои. Например, от кузницы день и ночь раздавались металлические перестуки - это бессменный кузнец Филипп Владимирович Бурьянов. Все так и думали, что родом он из Африки, уже не отмыть лицо и руки. Мария Федоровна Авдеева за день скашивала гектар травы. Анастасия Николаевна Чендекова могла остричь до 60 овец в день. День и ночь гудели трактора на посевной - это Алексей Горемыкин с женой Марией, Василий Емельянов, отец и сыновья Володины. Метальщик Архип Дедеев за смену забрасывал 80, 100 центнеровый зарод сена. Хорошо работала Камышла, хозяйство которой присоединили к Камлаку. Больше всех я любила старшую доярку Анастасию Кошкину. Завидев меня издалека, она начинала петь частушки. Библиотекарей заставляли разносить книги на место работы. Все это было напрасно. Книги терялись, на них резали печеную картошку, закрывали кринки с молоком. А на фанерных "Итогах соцсоревнований" раскатывали лапшу. Видя мою растерянность, они хохотали и успокаивали: "Лида, не сердись на нас, ну когда нам читать? Да и грамоты - то у нас не более двух классов". И я не сердилась. У них рядом поле, между дойками они гребли сено, я с ними. В обеденный перерыв они сладко дремали под мою политинформацию. Ежедневное недосыпание брало свое. …Достался мне 1-ый класс в 40 человек. Дети военной поры были очень добрыми, послушными, любили меня, и я отвечала им взаимностью. Класс был «пестрый» по уровню подготовки к школе, были и переростки. В те же годы родители этого села очень уважительно относились к школе, учителям, лично у меня посещение родительских собраний взрослыми было стопроцентным. Делая подворный обход, можно было составить полную характеристику каждому ребенку, быт семьи (нравы, обычаи). Однажды, проводя осенний учет учащихся, мы с учительницей Степанидой Илларионовной Шестаковой были в шоке от того, что в квартире одной семьи были голый стол, голая кровать и железная печь, облепленная ломтями картофеля. Выйдя на улицу я плакала от увиденного. Это послевоенное время, повторяюсь, было ещё очень трудным. Не то, что личного времени не было у учителя, его не хватало на подготовку к урокам. Бесконечные методические объединения, педсоветы до полночи (поездки в Чергу). Политзанятия, распространение облигаций, подписка на периодику среди населения. Помощь колхозу (сбор хмеля, фруктов, картофеля, колосков). Это были трудовые десанты всей школы. Старшеклассники работали косцами, метальшиками на сенозаготовке. Мальчики 6 — 9 лет приходили в контору колхоза большой группой записываться в копновозы. У каждого в руках узда. Мой сын начал работать в 7 лет. Каждое утро я седлала ему лошадь. Не пропускал ни одного дня, ни в дождь, ни в жару. На его заработанные деньги я покупала ему учебники, школьную форму, обувь. Летом в деревне никогда не было видно детей, закладка силоса начиналась рано и до самой школы дети были заняты трудом. Общественные нагрузки сменялись одна за другой. Два года я была «бесплатной» пионервожатой. Даты красного календаря отмечались регулярно, готовилась обширная программа художественной самодеятельности каждым классом. На острове напротив школы и прямо в школьном дворе проводился «Пионерский костёр». Надо упомянуть, что 1949 - 1950 годы строилось второе здание школы. Мужчины — учителя и технички «ворочали» бревна, складывали стены школы. А учителя носили камни на фундамент здания печей, носили кирпичи на печи в каждый класс и на выводы трубы. Носили груз на чердаки по деревянным сходням. С тех времен работы есть ещё свидетель и участница Зинаида Ильинична Алькова. Побелку и покраску школы проводил весь педагогический коллектив и техперсонал. Технички сами заготавливали ковыль на год и «потничник» - траву для мытья полов. Расположение старой школы и учительской было совсем другим. Фруктовый сад был внизу, на гору его пересадили гораздо позднее. Из учителей помню историка, директора школы Клавдию Иосифовну Суртаеву, географа Алексея Прокопьевича Чечушкова, биолога Веру Васильевну Жарикову, биолога Марию Павловну Третьякову, языковеда Василия Петровича Попова, физика, директора Ивана Андреевича Уварова, учителя начальных классов Ксению Андреевну Уварову, учителя начальных классов, физика Анну Мефодьевну Попову, учителя начальных классов Степаниду Илларионовну Шестакову, биолога Татьяну Евгеньевну Васевицкую, историка, учителя немецкого языка Полину Пантелеевну Поварницыну, учителя начальных классов Ивана Андреевича Осипова, учителя начальных классов Анастасию Степановну Глушкову. Колхоз поднимался медленно, но заметно. Колхозники начали ремонтировать надворные постройки, строить новые дома. Были куплены и установлены две пилорамы, одна ниже «Камышлы» на водопаде. Появилось много побочных отраслей, без которых очень трудно в хозяйстве. Сеяли коноплю, из которой крутили верёвки (свекор Гали Завалиной — Карташов). Бесперебойно выжигали известь в «Андрюшкином» логу (Новиков с женой и сыновьями). Для большой продуктивности молочно–товарной фермы засевались площади кормовой свеклы, кормовой тыквы. Затем огромные поля стали засевать кукурузой с бобами (квадратно–гнездовым способом), горохом, чечевицей, подсолнечником. Это были целинные года, и я работала сельским библиотекарем. Опять же летом не видела выходных: страда, страда. Первую кукурузу сеяли вручную по квадратам. За эти трудовые годы я получила медаль «За освоение целинных и залежных земель». На свекольных полях, расположенных выше школы, руководителем работали Мария Алексеевна Вдовина и Валентина Морозова. В эти годы за каждым трактористом был закреплен свой участок земли. Работали все, стар и мал. Особенно хорошо я познакомилась с колхозным производством, работая сельским библиотекарем. Целых 10 лет отдала я идеологической работе. Научилась работать с газетой, слушать радио, убеждать людей, оформлять красные уголки, библиотечные плакаты, выставки книг, обзоры литературы, устных журналов, читательские конференции. В этом колхозе я обрела много друзей среди колхозников, научилась косить траву, вязать снопы, стоять у барабана комбайна, подавая снопы. Однажды я работала без смены 3 дня, комбайнером был мой бывший ученик Владимир Корчагин. На второй день среди рабочего дня он заглушил комбайн и закричал: «Лидия Александровна, я не могу больше смотреть на Вас, Вы из железа что – ли?». Я согласна, это очень тяжело выстоять, а главное не засунуть руки в ножи барабана, но мне хотелось проверить свою терпеливость и кроме того я зарабатывала отгулы для личной поездки. Лозунги на красных полотнищах к праздникам писала я одна. До меня это делал избач Макар Мефодьевич Попов, а я наблюдала, как делать размётку, какой выбрать шрифт, как расположить текст, не одну ночь я провела за этими транспарантами, тем более, если все принесут сведения за день – два до праздника. За лет 10 я не собрала ни одной ягодки и не знала ягодных мест. Не дай Бог, жена председателя пошла за ягодой! Мой муж Алексей Павлович Чирков за успехи колхозного производства был награжден не раз, в том числе путевкой в Москву на ВДНХ. Камлак в то время был песенным селом. Нигде я больше не слышала столько «слаженного» пения народных песен. Пели на праздниках, пели вечером от работы до дома. В каждом логу, на каждой дороге звенела песня. Трудно, но дружно жили люди. Песня объединяла людей и войну, и послевоенное время. Хорошо пели и дети в школе. Летом, когда заканчивался трудовой день, с разных сторон раздавались песни. Особенно красиво пели доярки. Каждый знал свою партию в хоре. Некоторые песни я передала своим детям. Умели труженики работать, умели и погулять. Какие были Дни борозды и Дни выборов. Многие раскрывались на праздниках одаренностью. В Камлаке я впервые увидела настоящую деревенскую кадриль "Восьмерка". Теперь этого танца там нет, он умер вместе с исполнителями. Забуду ли я народную пляску Геннадия Михайловича Маклакова и Василия Петровича Попова с выходом "о двенадцати колен" каждого! Это надо было видеть! Были свои гармонисты с трехрядкой. Спустя много лет, я была свидетелем торжества в Камлаке, где выдавали правительственные награды за работу в тылу. Созерцала я эту церемонию, а душа плакала "Боже мой! Как страна опоздала с этой радостью. Надо было это сделать сразу после войны». Многие на плечах, которых держался тыл, не могли получить заслуженную награду. Подкошенное здоровье свалило их в постель. Многие уснули вечным сном, сложив натруженные руки. Вечная память им - спасшим Родину, наравне с солдатами. Продолжение следует… Подготовила по материалам Камлакского музея А. Примакова
