В детском доме ребятишки Не отходят от дверей, И девчонки, и мальчишки Ждут отцов и матерей. Вы в глаза сирот глядели? Чтоб душу детскую понять? Они от самой колыбели Не знали, что такое мать! Их по приютам рассовали И по казармам-детдомам. Ни ласки, ни тепла не знали, Там тетки злые вместо мам… В пять лет, а, может, в шесть, поняли И догадались, наконец, Что их сюда, как вещи, сдали, Что мать была, был и отец! И что вокруг чужие тети И на сирот им наплевать. Они в детдоме на работе, Родную не заменят мать! А я смотрел в глаза детишкам, Я посещал сиротский дом. Смотреть в глаза им трудно слишком, Я слезы сдерживал с трудом… В глазах детей такое горе, Такая боль, надежда, страх, Они, как будто щепки в море, И судьбы их в чужих руках. Вопросом девочка сразила, Остриженная, пяти лет. Она застенчиво спросила: «Ты папа?» Я ответил: «Нет…» Ну что я мог дитю ответить? Но детских глаз мне не забыть. Я понял, очень трудно детям В казарме стриженными жить! Оттого-то ребятишки Не отходят от дверей, Но напрасно ждут детишки И отцов, и матерей… В Третьяков, Барагаш
