Я хочу рассказать о женщине, о которой никто и никогда не писал. Не потому, что хочу приурочить свой рассказ о ней к недавно прошедшему празднику Великой Победы. А потому, что она, по моему мнению, достойна этого. Такие, как она, ковали Победу в тылу, работали, не покладая рук, от темна о темна, то есть уходили ни свет, ни заря, и приходили поздно. У них не было нормированного рабочего дня. Работали день и ночь. Выполняли любую работу. И пахали, и сеяли, и жали хлеб, косили сено для общественного животноводства. О таких людях надо говорить везде и всегда не только в праздники, но и по будням. А еще мне хочется пополнить семейный архив еще одним рассказом о своем родовом гнезде, где и с кем мы росли и воспитывались, с кого брали пример, что позднее нам пригодилось в жизни. Я рассказываю о своей тете Шуре – Александре Александровне Плетневой. Родилась она в прошлом веке в с. Алтайское. Там жили мои дедушка Александр Федосеевич и бабушка Марфа Кузьмовна Плетневы. Жили неплохо, вели свое домашнее хозяйство. В огороде все росло прекрасно. Но дедушке нужен был простор, где бы можно было задуманное превратить в явь. Вот и задумали они переехать в село Барагаш, где простор и раздолье. Разводить скотинку, сеять хлеб и просо. А дедушка был умелец – от скуки на все руки. Что в колхозной конторе трудодни посчитать, что и сколько кому из них причтется. Деньгами никто не получал, а только то, что вырастят в колхозе, т.е. продуктами. Подрастали старшие дети, появлялись малыши. В те давние годы детей не учили долго: 3-5 классов и иди, работай. Девочек отдавали рано замуж, что и случилось с т. Шурой. Выдали ее в 14 лет в Белый Ануй. А в семье в те поры правили бал свекровушки. Вот и попалась такая, что по одной плахе ходи, на другую не наступай. Словом, с семьей не повезло, пришлось вернуться снова в Барагаш. А родители в то время не очень-то церемонились, познала семейную жизнь – живи отдельно. Так и началась ее трудовая жизнь в колхозе. Пока была одна, без детей – работала и работала. Но жизнь есть жизнь. Присмотрелся к ней один паренек, Иван Шадрин. Статный, сильный, работы не боялся, все ему было по плечу. А, главное, был очень добрый. Приняли его родные, как своего. Все бы шло хорошо, да ладно, появлялись дети. Растить да любить их. Учить уму-разуму. Да не тут-то было. Недолго радовалась своему счастью тетя Шура. Хороша же была собой она! Стройная, румяная, а косы ниже пояса, ну чем не русская красавица! Любить, да радоваться такой. А самое главное – работящая она, не ленивая. Я ее еще помню, какая она певунья была. Всех женщин в бригаде подбодрит, всем какое-нибудь утешенье найдет. Но война перечеркнула все, отобрала она, проклятая, у всех счастье и надежду на будущее. Все мужчины ушли на фронт, дома остались одни молодые женщины, старики да дети. Сколько слез они пролили в то время! Но еще больше, когда получали похоронные. … Похоронка руки обжигала! Сердце разрывала на куски! На землю без памяти бросала, Сединою пудрила виски! (В. Третьяков, Барагаш) После такого горя, переживания не стали женщины ни петь, ни улыбаться. Не до того им было. Думали об одном: что бы поесть, чем бы накормить своих детей, во что их одеть. Я помню, что у т. Шуры были черные, с отливом волосы. И вдруг появились белые пряди. Мне, маленькой, все это было непонятно. Только сейчас я все осознаю и понимаю, каково ей было все это пережить. Но человек так устроен, что ему все по плечу: все тяготы и невзгоды, страдания и боль. Но, наверное, те лихие сороковые научили людей быть мужественными, стойкими, готовыми устоять, невзирая ни на что. В этом кроется патриотизм, отношение к государству, к Родине, к руководству. Все ценилось – поэтому наш народ одолел врага ценой своих жизней, здоровья. Тетя Шура подавала всем пример трудолюбия. Например, выкашивала косой вручную по одному гектару 14 соток травы. В это же время надо было подоить 25 коров (это такая была норма на доярку). Это летом, а осенью шли на уборку хлеба. Жали серпами, складывали в суслоны вверх колосьями, затем свозили в одно место и складывали снопы в скирды, затем на ток, где эти снопы обмолачивали и сдавали на склад. Очищали зерно веялками, эти машины приводили в движение вручную. И мы, дети, помогали взрослым. Помню, мне подставляли две чурочки, чтобы достать ручку, а женщины в это время отдыхали немного, пока мы, ребятишки, крутили эту ручку. Помогали, как могли, носили воду, собирали сучки в лесу, чтобы повару сварить нехитрый обед - затерку или жиденький супчик. Молодое поколение не знает, что это за блюдо такое – затерка. Это муку обрызгивали водой, затем растирали между ладонями, мука превращалась в комочки, затем просеивали через сито, засыпали в молоко. Получалось что-то вроде каши, но жидкое. И эта еда казалась слаще меда, потому что не доедали – все испытывали чувство голода. Я знаю хорошо, как люди жили дружно, помогали друг другу во всем: накосить ли для своих животных сена, заготовить ли дров, вскопать зимой огород. Вот такая была коллективная жизнь. Хорошо рассказал обо всем этом в своей книге Виктор Степанович Третьяков – о колхозах в Барагаше, об их создании, о руководителях – председателях плохих и хороших, которые беспокоились за колхоз, за людей, чтобы они выжили, выстояли. Были и такие, которые заботились о себе. Все есть в книге «Земля наших предков». Наверно, с такими председателями, как Баит Матвеевич Могулчин, Елена Санашевна Бабачакова, выжили, выстояли люди. Они по-человечески относились к колхозникам, болели душой за колхозное добро. Таким людям надо памятники воздвигать и всегда помнить о них. Тетя Шура прожила долгую жизнь, вырастила своих трех детей, дожила до внуков, которых очень любила, заботилась о них. А вот пенсии хорошей не заработала. Колхозная пенсия была 8 рублей. И дочь ей не разрешила ее получать из принципа. «Что унижаться, или я тебя не прокормлю», - сказала ей Тоня. Так и ушли из жизни то поколение, не увидев ничего от государства. Не потребовав, не попросив о помощи. Жизнь прожита в нищете, в работе. Я всегда помню тетю Шуру и привожу в пример молодому поколению, как надо относиться к работе, к учебе, да к любому порученному делу, большому или малому. И я горжусь, что была у меня такая тетя, с кого можно было брать пример. О ком я говорила, их уже нет с нами, но о таких людях надо помнить всегда, пусть они всегда будут в нашей душе. Людмила Никитина, Шебалино На снимке: Александра Александровна Плетнева среди детей и внуков (нижний ряд, вторая слева. Фото 12 августа 1976 года)
